КСАПА ХУЛИГАНКА - Страница 36

Коляска двигается не быстро, а очень быстро. Быстрей самого быстрого испуганного оленя. Но чудики ведут себя спокойно. Один прижал к уху говорилку и беседует с кем-то, кого здесь нет. Как я неделю назад с Платоном. Жамах опять боится.

- Не бойся, - говорю я ей. - Видишь, никто из чудиков не боится.

- У меня опять схватки начинаются.

Я перевожу чудикам. Они забеспокоились, мы меняемся местами. Теперь я сижу спереди и смотрю, как навстречу несется ДОРОГА. Жуткое зрелище!

- Жена? - спрашивает чудик, управляющий коляской.

- Типа того, - отвечаю я. - Фиктивный брак.

- Как это?

- Жамах... Оксана попала к нам зимой, больная и уже с ребенком в брюхе. Долго болела. Ну, должен был кто-то о ней заботиться. Вот так и получилось. Теперь все думают, что она моя женщина.

- Понятно, - говорит чудик. - У меня в семье тоже две дочки не мои. От первого мужа жены мне достались. Меня папой зовут.

Сзади кричит Жамах. Чудик морщится, чем-то щелкает, и наша самобеглая коляска завыла как голодные волки зимой. Только в десять раз громче. Мы обгоняем две другие самобеглые коляски и въезжаем в... Слова нет. Вроде, скалы, но в них много квадратных дыр. Почти все черные, но некоторые светятся.

- Приехали, - говорит чудик. - Нас уже встречают.

Коляска сбавляет скорость, останавливается. Распахивается задняя дверь. Я хочу опять взяться за носилку, но Михаил меня останавливает:

- Не мельтеши. Они сами справятся.

Жамах пересаживают на носилку на колесиках, и вся толпа чудиков быстро скрывается внутри хыза. Я машу на прощание чудику, управлявшему коляской, и спешу за ними, пока не скрылись. Михаил - за мной.

Внутри столько чудес, что рассказывать полжизни можно. Сначала на нас с Михаилом не обращают внимания, потом вдруг молодая девка перегораживает нам дорогу.

- Куда без халата! Да еще в грязной одежде?

Михаил достает из кармана красную штучку под названием ДОКУМЕНТЫ, что-то говорит, и девка сразу меняет тон. Был сердитый, становится растерянный. Но все равно не пускает.

- Стойте здесь, я Главврача позову. Как скажет, так и будет.

Вскоре появляется пожилой, толстый, солидный чудик. Михаил отводит его в сторонку и тихонько в чем-то убеждает. Половину слов я не слышу, вторую половину не понимаю. Михаил говорит чудику, что Жамах с Тибета, языка не знает, а о том, что она здесь, никто знать не должен, особенно голубые каски. Документов у нее нет, некогда оформлять было. Могут быть международные осложнения. Могут повесить похищение человека, терроризм и еще черт знает что. Что я - переводчик, тоже с Тибета, в обстановке ориентируюсь слабо, но он, Михаил все берет на себя.

- Лидочка, обеспечьте товарищам санобработку и снабдите одеждой. В пятой палате свободно? Отлично! Они там поживут дня два-три.

Девка морщит недовольную рожицу, но засуетилась. Очень скоро мы с Михаилом, в чем мать родила, стоим под ДУШЕМ. ДУШ - это такой теплый дождик с потолка. Михаил учит меня мыться мылом и мочалкой.

Не успеваем одеться после душа, как заявляются две девки с подносом, на котором звякают блестящие трубочки и коробочки. Михаил бросает взгляд и морщится.

- Каменный век! Неужели пшикалки нет?

- Пока медицина финансируется по остаточному принципу - и не будет! - отрезает та девка, что постарше. - Кто из вас без иммунитета?

Михаил грустно смотрит на меня, на поднос, снова на меня...

- Обоим делайте. Начинайте с меня. - И ложится на лежак.

Что с ним делают, я не вижу, девки спинами загораживают. Но что-то не очень приятное, потому что верещит и ругается на девок. Но не всерьез, а шутейно.

- Эх вы! Армейские, а уколов боитесь, - хлопает его девка по голому заду. - Следующий!

Я ложусь на освободившееся место и получаю три укола в задницу. Совсем не так больно, как можно было подумать по верещанию Михаила. Но приятного мало.

- Как тебе наши бабы, - спрашивает меня Михаил, когда девки выходят.

- Командовать любят, - отзываюсь я, потирая седалище.

Через полчаса мы, уже в белых ХАЛАТАХ и белых шапочках, ничем не отличаемся от чудиков вокруг. Лидочка отводит нас в комнату, где вокруг Жамах суетятся пять чудиков. Узнав, что я переводчик, мне велят остаться, а Михаила решительно выталкивают за дверь.

- Клык, они со мной такое делали! Раздели, мокрыми шкурками обтерли, в попу иглы втыкали, вот это дали, - хвастается Жамах, помахав полой голубенького ХАЛАТА. - Никогда вокруг меня столько мужиков не крутилось. У нас роды всегда бабы принимают.

- Чудики есть чудики, - успокаиваю ее я. - Мне тоже в попу иглы втыкали. Но мне - девки. Сейчас они тебе в лоно руками полезут, чтоб маленького головкой вперед развернуть.

- Ой, я боюсь.

- Те двое в ВЕРТУШКЕ тоже боялись. А здесь, говорят, умелый чудик есть. Его все уважают. Так что ты не бойся, это я бояться буду. Я еще ни разу не видел, как баба рожает.

Я оказался прав. Чудики знают свое дело, и через час появляется ребенок. Перерезать пуповину почему-то дают мне. Жуть! Никогда такого не делал. Все на меня смотрят, будто я в голодное время одного зайца на полобщества делю. Потом чудики чем-то озаботились и, показав ребенка Жамах, кладут его в прозрачный ящик под названием ИНКУБАТОР. Говорят, что дня два-три ему лучше провести там. Доставать будут только для кормления в стерильном помещении.

А когда у Жамах отходит послед, меня выталкивают в коридор к Михаилу.

- Парень, - хвастаюсь я ему.

- Поздравляю! - он жмет мне руку. Мы еще немного топчемся под дверью, но тут выходит чудик и спрашивает, что мы здесь делаем? Кина не будет, роженица уже в палате, но нам туда нельзя. И мы идем спать.

С этим - опять все не как у людей. Подушка, одеяло, простыни - это я от Ксапы знаю. Но зачем постель над полом поднимать? Упасть же можно!